Жизнь не черно-белая. Она полна трудных решений. Бывает так, что любой выбор — «неправильный». В этом случае приходится из двух зол выбирать меньшее.
Когда сам готовишь еду, начинаешь ее ценить.
Это трудно объяснить — нет, не облегчение, хотя мне, конечно, становится легче, — в комнате происходит что-то ощутимое, разливается теплота, которая не только жар, но еще и свет. Эх, торговать бы такой в бутылках — можно было бы миллиардером стать, а на этикетках писать «уют», или «любовь», или «дом».
Хочешь быть чистым — для начала не пачкайся. Не начинай. Не делай первого шага!
Тут до меня доходит — как будто я раньше не знала, — какой холодный и жестокий этот мир и с какими холодными и жестокими сволочами я имею дело.
Тут быть не таким, как все, не круто.
У меня больше ничего нет, значит, мне все позволено. Все что угодно. Мне нечего терять.
Вся беда в том, что, когда мне велят что-то сделать, меня переклинивает. Хочется сказать: пошли-ка вы, когда захочу, тогда и сделаю.
Смерть — нормальная вещь, не понимаю, почему все так от нее шарахаются. Каждому приходится с ней иметь дело. Почти все люди хоть кого-нибудь да теряли, но почему-то не говорят об этом.
Никто не может понять, мне нужно одно — не перекрывайте мне кислород.
— Ничего вы не понимаете, мы поторопились. Я еще не готова с ним проститься.
Вэл обняла меня за талию:
— А ты никогда не будешь готова. Не бывает для таких вещей подходящего времени.