Вот эта ваша музыка. Даёт она что? Нет, не даёт. А надо, чтобы давала. Нужно, чтобы музыка, так сказать, тебя брала! Нужно, как говорится, чтобы она тебя вела, но в то же время и не уводила.
Мы должны воспитывать нашего зрителя. Его голыми ногами не воспитаешь. Короче, дело ясное — костюмы надо заменить, ноги изолировать.
Товарищи! Есть установка весело встретить Новый год! ... Мы должны провести наш новогодний вечер так, чтобы никто бы ничего бы не мог сказать.
— Вы всё очень оригинально придумали, Серафим Иванович!
— Да, не зря, можно сказать, поработали серым веществом головного мозга.
— Не такое уж оно у меня серое, как вы думаете, товарищ Усиков!
Не для того мы затрачиваем такие средства на обучение, чтобы вот так кидаться экономистами.
Коллектив большой, народ квалифицированный, работа проделана большая, у меня лично сомнений нет, это дело так не пойдёт.
Всех вас в чувство приведу!
— На чём я остановился?
— На том что они нашли в вашем лице дурака.
— Вот именно! Точка.
Товарищи! Одну минуточку, товарищи! Официально заявляю, что за всё, что здесь сегодня было, я лично никакой ответственности не несу!
— Лектор готов?
— Готов лектор, давно готов.
— Выпускайте!
— Вы все очень оригинально придумали, Серафим Иванович!
— Да, не зря, можно сказать, поработали серым веществом головного мозга.
— Не такое уж оно у меня серое, как вы думаете, товарищ Гусиков!
Необходимо приложить игру фантазии, чтобы в соответствии со сметой провести наше мероприятие, так сказать, на высоком уровне, товарищи! И главное, понимаешь, сурьезно!
Басня — это хорошо. Басня — это сатира. Нам Гоголи и Щедрины нужны...
Рабочий день окончен. Пора, как говорится, и баиньки...
Бабу-Ягу со стороны брать не будем. Воспитаем в своём коллективе.
— Хорошая басня, зубастая, только вот непонятно, кто медведь.
— Так это же аллегория!
— Ага. Значит, в следующий раз обойдитесь без этих... а сразу называйте фамилию и место работы.
— Непременно...
— «На небе светлая луна сияет нежной красотою, А я одна, совсем одна с надеждой тихой и мечтою.» [Аделаида Кузьминична поёт романс]
— Поёте? Так сказать, культурно отдыхаете? Ну что ж, это неплохо, товарищи.
— Вы слышали, Серафим Иванович, какой приятный голос у Аделаиды Кузьминичны?
— Слышал-слышал. Неплохо бы вам, Аделаида Кузьминична, на нашем новогоднем вечере выступить! Блеснуть, так сказать, по этой линии!
— Мне? Что вы, Серафим Иванович! С чем?
— Ну вот эту вещицу и исполните. <...> ... как это у вас там?.. А я одна, совсем одна?
— С надеждой тихой и мечтою.
— Хорошо, это очень хорошо... Только в конце я бы слегка уточнил формулировочку.
— Я вас не понимаю...
— Вот, видите ли, одна, совсем одна... С моим здоровым коллективом! Вот так, Аделаида Кузьминична, будет типично.
Эта ваша музыка. Даёт она что-то? Нет, не даёт. А надо, чтобы давала. Нужно, чтоб музыка тебя брала, нужно, чтобы она тебя вела, но в то же время и не уводила.
— Выходит докладчик!
— Докладчик?
— Да! И так, коротенько, минут на сорок, больше, думаю, не надо, дает свое выступление.
В то время, как нашей задачей является охват трудящихся культурными мероприятиями, отдельные работники дома превращают его в балаган. Зная мое желание придать вечеру сурьёзный характер, вышеназванные товарищи позволили себе подорвать мой авторитет, для чего сунули мне в карман птицу и пр. Но этого показалось им мало, и они, используя мое прямое попадание в ящик, под видом иллюзии провезения этого ящика по воздуху, подвергая тем личной опасности как меня, так и многих передовиков производства, находящихся в зале, что вызвало нездоровый смех всего зала. Доведя об этом до вашего сведения, прошу принять соответствующие меры против вышеуказанных товарищей, которые очень наивно думают, что они нашли в моем лице дурака.
Ну и что, что квартет? Добавьте сюда ещё людей — будет большой, массовый квартет.
Ну, что же, заслушаем клоунов? Прошу, товарищи!
Если человек морально разложился, об этом надо прямо сказать, а не смеяться, понимаете ли.