Ты, наверное, хороший убийца. Совсем не злой. Злые убивать толком не умеют, все у них через пень-колоду, а ты веселый. Это и страшно.
Одно из преимуществ гнева — он сильнее страха.
Люди часто врут по мелочам только потому, что говорить правду слишком хлопотно.
А ответ, в сущности, прост: я всегда говорю правду и только правду: другое дело, что правд у меня очень много — на все случаи жизни. Я сам свято верю в любую чушь, слетающую с моих губ, — верить-то верю, но не дольше пяти минут. Потом использованную по назначению правду следует забыть навсегда — за ненадобностью. Не сделать бывшую правду текущим враньем, а именно забыть. Это важное уточнение.
Судьба изъясняется, как старый нью-йоркский китаец, потерявший протез: язык, вроде бы, нормальный, а поди хоть пару слов разбери. Немыслимый труд.
— А разве у вас при дворе нет должности шута? Ну такого специального полезного идиота, который крутится под ногами, порет чушь и корчит рожи.
— Идиотов-то у меня при дворе сколько угодно, — признался Король. — Но специальной должности нет. Официально у этих господ совсем иные звания.
В тот раз я не сделал ни единой глупости только потому, что не успел.
Реальность, а она — да вот же, рядом, вокруг, везде, лишь бы хватило сил наслаждаться.
Нет ничего легче, чем убедить человека в том, что дела обстоят именно так, как ему бы втайне хотелось...