И слышу вдруг, опять сзади – дын-дын-дын… Эт самое, поворачиваюсь – то же самое, ну, картина, только весло-то это, дюралевое… Я говорю, ты че, в натуре, совсем наглость потерял?! Она же не ломается, только гнётся!
Мы с ним на разных концах, эта, деревни живем. Он на том, эта, конце никого не трогает, а я на этом…
Морда…морда кра-асная такая, ага, главное она у меня после бани кра-асная. И я не знаю, главное, у отца не красная, но… на себя посмотрю – весь не красный, а морда кра-асная…
Поворачиваюсь, смотрю, ко мне какой-то парень бежит этот, с деревянным веслом в руках… Ну, радостный такой. Я ещё смотрю, это не нашенский парень, думаю, может чё спросить, мало ли? He-а, ничо не спрашивал. Не спросясь, прям ка-ак даст по плечу веслом.
От судьбы никуда не уйдешь. Бесполезно. Даже не трепыхайся.
<...>
У Женьки, эта, петух был. Ить как он пел, тоже, как он пел?! Вся деревня с им просыпалася... полчетвёртого. Ну и знал ведь, что заколют, а пел. Судьба!