— Это ваша дочь?
Дамилола наморщился, словно Грым сказал бестактность. Кая, наоборот, засмеялась, показывая острые жемчужные зубы.
— Он мой carbohydrate parent.
— Твой кто? — переспросил Грым.
— Она шутит, — сказал смущенный Дамилола. — Есть такая церковноанглийская идиома — «sugar daddy», сахарный папашка. Пожилой мужчина, который содержит молодую девушку и делает ей всякие подарки.
— А ты мне никаких подарков не делаешь, — сказала Кая. — Поэтому ты не сахарный папашка, а вот именно что карбогидратный родитель. Или даже сахариновый опекун, был такой заменитель сахара.
— А почему опекун? — спросил Дамилола.
— От глагола «печь».
В углу тихо заворчали, тень сделала шаг в мою сторону.
— Твою же мать! — я наконец-то нащупал у стены что-то ухватистое, замахнулся. — Обзовись, Чудище! Тебе, блин, какой глаз больше дорог, жёлтый или синий? Щас отрехтую!Тень скептически хмыкнула и, сделав ещё пару шагов, оказалось в полосе света. Невысокий седой гоблин, стряхнув паутину со штопаной серой хламиды, оглядел меня, недовольно нахмурившись, и неожиданно писклявым голосом приказал:
— Веник на место поставь, воин. Развоевался тут...
— От вас уйдешь, — просипел один из орков с весьма распространенным именем Грым. — Сороковой уровень и все в железе.
— А ты думал, в сказку попал? — хмыкнул Вахмурка, и Кржемелек согласно кивнул. — Будете сейчас, как Пиночет — держать ответ за свои кровавые преступления!
И гномы синхронно достали заплечные секиры.