— Ниточкин; — спрашивает Эдуард Львович, когда через два часа я выпустил его в тропическую жару и он стряхивал с рубашки и галстука иней. — Вы читали Шиллера? Я думал, он мне сейчас голову мясным топором отхватит, а он только этот вопрос задал. — Нет, — говорю, — трудное военное детство, не успел. — У него есть неплохая мысль, — говорит Саг-Сагайло хриплым, морозным, новогодним голосом. — Шиллер считал, что против человеческой глупости бессильны даже боги.