Когда в твоем доме живут три кошки, ты очень быстро учишься прятать все более-менее приличные вещи в глаз долой, иначе шерсти с них потом не оберешься, и едва ли не с порога нырять во что-нибудь, не предназначенное для посторонних глаз.
Когда ты оказываешься в безнадежном положении, во всяком случае, которое расценивают как таковое люди с рациональным, трезвым умом, и ничего хорошего уже не ждешь, и вдруг все оборачивается как нельзя лучше, ты называешь это чудом. Есть везунчики, которые видят чудеса каждый день. Эта книга для тех, кто способен увидеть чудо, а также для тех, кто разуверился и думает, что чудеса — не для него; для всех, кто любит кошек, а также для тех, кто считает себя закоренелым «котоненавистником»; для тех, кто полагает, что «норма» и «идеал» суть одно и то же, и для тех, кто знает, что иногда отступив от того, что считается «нормальным», вы можете очень обогатить вашу жизнь.
Совсем недавно Гомер стал осваивать такой важный и новый для себя навык, как поход в туалет. Почему в возрасте двенадцати лет от роду ему взбрело в голову прибавить этот трюк к уже имеющемуся у него в запасе дивертисменту, я вам не скажу. <...> Последнее его достижение на этом поприще всплыло совершенно случайно: как-то раз, едва проснувшись, я, по обыкновению, направилась в ванную. Щелкнув выключателем, я обнаружила, что место... уже занято балансирующим на краешке сиденья Гомером.
— Прошу прощения, — сказала я автоматически, все еще пребывая в полусонном состоянии. И лишь деликатно притворив за собой дверь, подумала: «Это еще что такое?».
Сердце мое заходится от того, что если бы в нашем мире было много миров, то в лучшем из них Гомера нашли бы всего-то одной неделей раньше, и тогда глазная инфекция из стадии «серьезной» ни за что не переросла бы в стадию «неизлечимой». Но тогда в том, лучшем, чем наш, мире Гомер так и не вошел бы в мою жизнь.
«Какая жалость!» — нередко доводится слышать мне, когда люди узнают о том, что в двухмесячном возрасте Гомер лишился зрения. На что я тут же отвечаю: «Покажите мне более жизнерадостного кота, и я — только за просмотр! — сразу даю вам сотку долларов». Но на эту сумму до сих пор никто не покусился. «Да, но как же он... э-э-э... выходит из положения?» — обычно следует вопрос. «На своих четырех, — отвечаю я, — как и любой другой, здоровый кот».
— Ты когда-нибудь ел инопланетное мясо?
— Да.
— И как оно тебе?
— Ему не понравилось.
— Он — замороженный солдат из 1918 года.
— Никто не совершенен.
Когда мне было лет пять или шесть, отец как-то рано вернулся с работы, и я поняла, что что-то не так. Я слышала голоса из кухни, поэтому приоткрыла дверь и... увидела его плачущим. Как оказалось, у него на работе пропали деньги, и в этом обвинили именно его. Поэтому я достала все свои карманные деньги и отдала ему в руки. Там и было-то всего 2,5 фунта... И он посмотрел на меня и сказал: «Не в деньгах дело, я не могу вынести, что кто-то считает меня нечестным человеком». И я всегда буду помнить этот момент. Всегда. Потому что впервые в жизни со мной говорили как со взрослой.