Александр Филиппович задрал брови и приоткрыл рот. Потом вздохнул и сказал: — Ладно, гордыня так же нелепа, как и скромность. Кто-то умный сказал, что порядочный учёный должен уметь объяснить свою теорию пятилетнему ребёнку. Допустим, я ребёнок — объясняйте. <...> — Ладно, — согласился Шустеров и полез в карман за сигаретой. Затянулся. — Есть на свете три гадких явления: парадокс Ольберса, красное смещение и реликтовый фон. Александр Филиппович кивнул и сказал: — А мне очень не нравится хабеас корпус и трирарка в синто. — Это ещё что? — захлопал глазами Шустеров. — Понятия не имею, — признался Александр Филиппович. — Потому и раздражает.