В том 1949 году я был самым несчастным человеком на нашей планете, а может, и во всей солнечной системе, хотя чувствовал это, разумеется, только я один. Кстати, личное несчастье – не всемирная слава и не нуждается в признании всего человечества.
— Наука, — говорит, — не пешеход, и ее свистком *** остановишь.
— Будешь, — говорит, — реактивы носить, опыты помогать ставить, захочешь — учиться пойдешь.
— Нам, — говорю, — татарам, одна ***. Что ***ать подтаскивать, что ***аных оттаскивать...
— Больше чтобы мата не слышал.
— Ладно.
Но бабский туалет, сам понимаешь, гораздо сложней нашего, и предметов в нем намного больше. Да и кальсоны, скажем, при инфляции заштопать можно, а то и вовсе не носить. Но ты мне ответь, как быть бедной и милой женщине с чулочками? Как ей быть с туфельками? Она же после первой набойки стареет в душе на пять лет, а после второй – сразу на двадцать…