Стоишь один, и все упорнее
Зовет сквозь годы и века
Тугая, искренняя, горняя
Живая сила языка.
Ты этой силой сокровенною
Был ошарашен как никто,
И над разъятою вселенною
Стоишь без шапки, без пальто.
Под злой, насупленною тучею
Стоишь один — как на духу.
И веришь ты — та сила жгучая,
Непостижимая, могучая
Ведет к высокому стиху.
Ольха дрожащая, унылая
На фоне неба синевы
Влечёт к себе с неясной силою -
Необъяснимою, увы.
Не просто уменье «дожди» и «приди» рифмовать,
А большее нечто, что все же сильней и глубинней.
Не только писать и не только бумагу марать,
А чувствовать кожей, как плачут холодные ливни.
Не просто уменье, а нечто похожее на
Дыхание общее с лесом, рекою и лугом.
Такая уж доля, такая уж чаша дана -
Не выпить ее на двоих даже с преданным другом.
Из этой страны, где полгода зима,
Уехать бы мне, да боюсь, что с ума
Сойду без равнины, где ветер сырой
Считает копейки в кармане с дырой.
По первому снегу скользишь в темноту,
Комок возле горла и горечь во рту,
Твоя голова, словно гиря,
И счастье потеряно в мире.