Уважаемый мистер Стид, Я подумала над вашим предложением и вынуждена сказать «нет». Как выяснилось, я действительно суфражистка. Вы говорили, таких, как я, никто не слушает. Что ж, я больше не могу с этим мириться. Всю свою жизнь я была почтительна и делала то, что требовали от меня мужчины. Теперь я стала умнее. Я стою не больше, не меньше, чем вы. Миссис Панкхёрст говорила: «Если мужчинам можно бороться за свою свободу, то и женщины должны бороться за свою». Если закон утверждает, что я не могу видеть своего сына, я буду бороться, чтобы его изменить. Мы оба с вами — пешки в этой игре. И вы, и я боремся за свои убеждения. Свои убеждения я не предам, а вы бы свои предали? Если вы полагали, что я смогу, вы ошибались на мой счет. Искренне Ваша,
Мауд Уоттс.
— Из-за вас могут пострадать невинные. Кто дал вам право подвергать опасности этих женщин?
— А вам кто дал право стоять молча во время митинга и смотреть, как бьют беззащитных женщин? Они были виновны?
— Я исполняю закон.
— Мне наплевать, это несправедливый закон.
— Это оправдание, ничего больше!
— Мы бьем окна, мы поджигаем, потому что война — это единственный язык, который понимают мужчины. Потому что вы били нас и предавали так, что не осталось ничего.
— А мне не осталось ничего, кроме как остановить вас.
— И что же вы сделаете? Всех нас посадите? Мы в каждом доме, мы боремся за права всех!
— Вы можете умереть раньше, чем все закончится.
— Но мы победим.