Мистина даже побледнел немного. Этот прищур Сигге был для него как знак из собственного прошлого. Пятнадцать лет назад ведь и сам он думал, что любой муж племянницы Вещего имеет не меньше оснований стать киевским князем, чем Ингвар. Но от этих честолюбивых притязаний Мистина отказался. Ибо понимал, что для истинного укрепления Русской державы необходимо сохранение союза с северными землями, где правили и правят родичи Ингвара. Объединяя свои силы, они достигли многого; пытаясь урвать себе по куску, погубят все. – Я когда-то… очень давно… видел, – проговорил он, стараясь взять себя в руки, – как трое или четверо пытались поделить дорогой ромейский плащ, который взяли в Пересечене. Они дергали его друг у друга из рук, пока не порвали, изваляли в грязи, так что он только псу на подстилку стал пригоден, а потом подрались. И остались все без плаща и с битыми мордами. Не хотел бы я, чтобы мой побратим Ингвар и я уподобились этим дурням. – Тот, кто и правду хотел владеть этим плащом, должен был просто убить всех прочих, – невозмутимо заметил Сигге Сакс. – А дураку и доля дурацкая.