Могу все точно рассказать, Притом устами очевидца. Чтобы отправиться в поход На этот город дерзновенный, Зовущийся Сьюдад-Реаль, Блистательный магистр поспешно Собрал среди своих вассалов Две тысячи отважных пеших И триста конных удальцов, Призвав и светских, и священство; Затем что все итти повинны, Кто носит алый крест на персях, Хотя б он был в духовном званьи, — В войне с неверными, конечно. На этом юноше бесстрашном Кафтан зеленого был цвета С богатым золотым шитьем, И только наручи виднелись Сквозь откидные рукава, Застегнутые на шесть петель; Конь, серый в яблоках, под ним, Огромный и могучий телом, Отведал струй Гвадалквивира И сочных трав его прибрежий; Пахви на нем, лосиной кожи, И бантом схваченные ленты, Переплетающие чолку, Таким же были украшеньем, Как эти пятна снеговые, Плывущие по белой шерсти. Бок о бок с ним Фернандо Гомес, Наш господин, на неизменном Своем буланом: навис черный, И белый храп, белее снега. Накрыв турецкую кольчугу, Сверкают латы и оплечья, А плащ с оранжевой каймой Заткали золото и жемчуг. Венчая боевой шишак, Курчавые белеют перья, Как померанцевый цветок, Из этой желтизны расцветший. На перевязи красно-белой Он не копье рукой колеблет, А целый ясень сотрясает, Вплоть до Гранады всем зловещий. Сьюдад-Реаль поднялся к бою. Он заявил, что будет верен Короне королей кастильских И отстоит ее владенья. Магистр сломил их оборону, Ворвался в город, всех мятежных И тех, которые когда-то Осмелились его бесчестить, Распорядился обезглавить, А остальных, из низкой черни, Велел, заткнув им глотки кляпом, Бичами отхлестать примерно. Теперь его там все боятся, И любят все, и каждый верит, Что кто от юности искусен В войне, расправе и победе, Тот станет в зрелые лета Грозою Африки надменной И множество лазурных лун Крестом багряным ниспровергнет. Он с командором и с другими Повел себя настолько щедро, Что словно отдал на грабеж Не город, а свое именье. Но вот и музыка гремит. Встречайте же его с весельем! Радушье — лучший из венцов Для возвратившихся с победой.