— Трудно вот так всё бросить. У меня дети, у тебя отец.
— Мы ещё много времени проведём вместе.
— Нужно учиться общаться.
— И молчать тоже... Я говорю, что думаю.
— Иногда лучше думать, чем говорить.
Любовь — единственное, что способно противостоять пространству и времени. (Любовь — это единственное доступное нам чувство, способное выйти за пределы времени и пространства.)
— Есть ли способ... не знаю... нырнуть в черную дыру и вернуть эти годы? Не надо качать головой!
— Время относительно, ясно? Оно может растягиваться и сжиматься, но оно не может идти вспять. Единственное, что способно пересекать измерения так же, как время, — это гравитация.
— Хорошо. Существа, которые привели нас сюда, — они ведь общаются при помощи гравитации, так?
— Да.
— Могут они говорить с нами из будущего?
— Может быть.
— Хорошо. Если они могут...
— Они! Они существуют в пяти измерениях! Ты пойми, для них время — иное физическое измерение: для них прошлое может быть каньоном, в который можно спуститься, а будущее — горой, на которую можно залезть. Но для нас это не так, ясно?
— Твой отец нашел другой способ спасти человеческую расу от вымирания. План Б: колония.
— Почему он не сказал всем? Зачем надо было строить эти станции?
— Потому что он знал, как тяжело будет заставить людей работать вместе, чтобы спасти весь вид, а не их самих. И не их детей.
— Это бред.
— Вы бы не полетели сюда, если бы знали, что не сможете их спасти. Эволюция пока не в силах преодолеть этот простой барьер. Мы готовы жертвовать собой искренне, беззаветно, ради тех, кого мы знаем, но наше сочувствие не распространяется на чужих людей. Это непростительно. И он знал это. Он истребил в себе человечность, ради спасения человечества, он совершил невероятную жертву.
— Нет. Невероятную жертву вообще-то совершают люди, оставшиеся на Земле. Они погибнут, потому что он в своем паскудном высокомерии решил, что у них нет будущего.