... Поэтому лаик не может противопоставляться посвященным, — а только непосвященным, то есть тем, кто не в Церкви, кто не является членом народа Божьего. Церковь не знает этого противопоставления, так как она в Писании и в литургической своей жизни свидетельствует о всех, что они цари и священники Богу и Отцу. В Церкви не может быть мирян, житейских, мирских, так как Церковь не принадлежит этому эону и все вступившие в неё, получив залог Духа, пребывая в нашем веке, принадлежат будущему эону.
Церковная практика оказалась сильнее правил, а толкование правил таково, что от них ничего не осталось. То, что составляло основу жизни первоначального и древнего христианства, стало невозможным в 12 в. для исполнения.
Участие в Евхаристии для первохристианского сознания было не долгом и обязанностью — как это сейчас трактуется в церковном праве, — а живым и спонтанным выражением принадлежности к церкви. Все те, кто участвовал в Евхаристическом собрании, приступали к св. Тайнам, и не могло быть такого случая, чтобы кто-нибудь из них не причащался.
Священство принадлежит каждому, так как оно принадлежит Церкви, а потому каждый священнодействует, когда священнодействует Церковь. Народ Божий, которого сам Бог избрал, всегда свят, как свята всегда Церковь, независимо от греховности отдельных её членов. Поэтому священнодействия всегда благодатно действительны, так как недостоинство отдельных членов Церкви не делает недостойным священнодействие, совершаемое Церковью.