Счастье – это когда спокойно, и больше ничего не хочешь, кроме того, что имеешь в данный момент.
Я слышу музыку, понимаю, но не могу выразить, и всё остается в моей душе. Поэтому в моей душе бывает тесно и мутно.
Она не понимала, как можно двоиться: любить одного, жить с другим. Душа в одном месте, тело в другом. Это и есть смерть, когда душа и тело в разных пространствах.
А что работает санитаром души? Ненависть, представьте себе. Этим огнем можно выжечь все, что захламляет душу. Правда, если передозировать, то можно обуглиться самому, сжечь и саму душу.
У каждого человека есть роковая точка, когда жизнь могла пойти по другому пути.
Есть лебеди, которые любят любят один раз. А есть голуби, для которых неважно, кто генерирует любовь. Она была замыслена природой как лебедь, а жила как голубь. И от нее самой не зависело ничего. Все зависело от случая, а значит — от судьбы. А может быть, она не умела вытащить из хаоса жизни нужный билетик. Брала то, что лежало рядом.
Если бы можно было купить любовь за деньги, всё человечество кинулось бы зарабатывать на любовь.
Статус любовницы не позволял никаких посягательств ни на что, кроме денег.
... Однако внутри у неё всё было обожжено, как будто хлебнула соляной кислоты.
Жить было больно. Но надо.
Мысли не слышны, но они чувствуются. И если кому-то где-то очень плохо, то у другого человека, даже если он живёт на другом конце света, ни с того ни с сего, может испортиться настроение.
И не хочется ничего выяснять, потому что слова ничего не значат. Слова — это воздух, который колеблется от звуков. Потом перестаёт колебаться. И это всё.
У них не совпали времена года.
У нее в сердце цвела весна. А у него золотая осень раскидывала листья. За весной у нее наступило лето. Цветы. Она окунулась в тепло. А у него выпал снег. И нет никакого солнца. Что с этим делать?
Влюблённости похожи на <…> падающие звёзды. Они так же украшают жизнь и так же быстро гибнут.
Власть так желанна. Власть — самый мощный наркотик. Кто познал — уже не соскочит.
Супруги — это два вола, вместе тянущие воз. Двое в упряжке. А когда один вол постоянно пьян, получается, что другой вол в одиночестве тянет упряжку плюс пьяного вола. Так жить можно, но не нужно.
Злые силы так же сильны, как добрые. Бог и Дьявол – равновеликие соперники.
Но к своим двадцати шести годам я уже заметила, что нельзя хотеть ОЧЕНЬ. Судьба не любит. Надо не особенно хотеть, так, чуть-чуть... И тогда всё получится.
Хороших не любят. Любят плохих, с ними интереснее.
Есть всегда что-то щемящее в сценах расставания. Каждое расставание – это разлука. А всякая разлука – это мини-смерть.
Пройдёт время. Туман рассеется. И моя звезда с обломанным лучом будет светить тихим и чистым светом.
И до тех пор, пока катится твой поезд, будет мелькать последний вагон надежды.
Сейчас я понимаю: институт ничему не мог меня научить. Невозможно научить таланту. Но институт очертил мой круг. Этот круг говорил: «Пойдёшь туда, знаешь куда. Принесёшь то, знаешь что…»
Игорь пил, чтобы притушить лермонтовский комплекс: разлад мечты с действительностью.
Истины не могут быть каждый день новые.
Ум — удобный попутчик. Глупость, амбиции выпирают углами, об эти углы стукаешься, сатанеешь. В долгую дорогу можно отправиться только с умным и добрым попутчиком.
Они не могли помириться, потому что были молоды. Они хотели развернуть жизнь в свою сторону, а она не разворачивалась. Торчала углами.
Страдание — это оборотная сторона любви, а значит, тоже входит в комплекс «счастье».
Страдания облагораживают человека.
Я за своим успехом не слежу. Я даже не знаю: есть ли он? Это ничего не меняет. У меня существует зависимость, как у алкоголика. Возможно, творчество и есть своего рода алкоголизм. Алкоголик будет пить, независимо от того, нравится это кому-то или нет. Творчество – это болезнь, но болезнь счастливая, светлая, не дай бог выздороветь.
Я поняла: талантливый человек старым не бывает. Она — не старая. Просто давно живёт.
Каждый думает про себя, что он никогда не постареет и не умрет. Но стареет, как миленький, поскольку природа – непрекращающаяся эволюция, а эволюции выгодно обновлять поколения.
Природе все равно – кто ты, как жил, чего ты стоишь. Эволюция требует обновления. Пришла пора – освобождай поляну.
Человек – часть природы, только и всего. Многие ученые, подходя к концу жизни, вдруг прозревают в понимании того, что они ничего не знают.
Матери Татьяны Лариной было тридцать семь лет, и у нее были две дочери невесты. А сейчас в тридцать семь лет – сами невесты. А пятьдесят пять лет – расцвет, когда форма совпадает с содержанием. Раньше отставало содержание, позже начнутся проблемы с формой. А в пятьдесят пять лет – все слито воедино.
... что такое возраст? Это болезни. А если ничего не болит, то какая разница, сколько лет человеку?
Это была пара. Сорок лет разницы никого не смущала. У каждого свои козыри. У Верочки – молодость, у Сандрика – талант.
Талант – штука редкая и ценится не меньше, чем молодость, – так что все справедливо.
Во всем плохом, что происходит с детьми, виноваты родители. И даже если они не виноваты, то виноваты все равно.
Когда я спросила: «Почему вы носите на спине ковёр?» — он ответил: «Мне холодно». Я вообще заметила, что сумасшедшие очень логичны и даже интересны.
Писатель остается в своих книгах, а простой человек в своих детях. И другого бессмертия нет.
Леди тоже бывают ***и.