Вроде бы камень
рассмотрел в бамбуковой траве —
вот и весь мой осенний день...
Заморозки на почве и облысенье леса,
небо серое цвета кровельного железа.
Выходя во двор нечётного октября,
ёжась, число округляешь до «ох ты бля».
Ты не птица, чтоб улетать отсюда,
потому что как в поисках милой всю-то
ты проехал вселенную, дальше вроде
нет страницы податься в живой природе.
Зазимуем же тут, с чёрной обложкой рядом,
проницаемой стужей снаружи, отсюда — взглядом,
за бугром в чистом поле на штабель слов
пером кириллицы наколов.
Межсезонье всегда на грани нервного срыва: осень срывает листья, весна – крыши.
— Октябрь — мой любимый месяц. Мысли о маньяках, затаившихся в темноте сумерек, являются своего рода триллерами дня.
— Как глупо. Все эти сухие листья делают засады более сложными. И люди гораздо более осторожны в октябре, потому что они опасаются обострения у сумасшедших.
— ...
— Июнь — мой любимый месяц.
С тем в сравнении летом,
Это лето — осень.
Как же так, ребята
Ну, за что нам это?
Вроде, и до лета
Было всё не очень,
Думали, потерпим.
Вот, наступит лето...
Вот, блин, наступило!
Вот, блин, потерпели!
Ждать теперь чего нам,
Сидя у окошка?
Будто мы три ляма
Долларов хотели,
А не просто, сука,
Солнышка немножко!
Для умерщвления плоти хорош также ноябрь с мокрым, ежеминутно меняющим направление снеговым ветром.
Осенью небо становится выше,
И в теплые страны улетают наши крыши.