— Что ты несешь, Ёжик?
— Море.
— Зачем тебе море?
— Скоро зима, а я все один да один...
Каждый год в тебе что-то умирает, когда с деревьев опадают листья, а их голые ветки беззащитно качаются на ветру в холодном зимнем свете. Но ты знаешь, что весна обязательно придёт, так же как ты уверен, замёрзшая река снова освободится ото льда. Но когда холодные дожди лили не переставая и убивали весну, казалось будто ни за что загублена молодая жизнь. Впрочем, в те дни весна в конце концов всегда наступала, но было страшно, что она могла и не прийти...
Это его последняя зима. Последний раз, когда он пройдёт по улице 17 января. И посмотрит на серое небо.
Разумеется, я так не сделаю. Я не должна. Несмотря на сказочный снегопад, мы не в Нарнии. Мы в Лондоне, и это реальная жизнь, а не сказка. А в реальной жизни разбитые сердца непостижимым образом продолжают биться.
Однажды мы с мамой попали под снегопад, сильный-сильный, в самом конце октября. Я взяла мамину руку и отдала ей одну перчатку.
Мне нравилось смотреть на белоснежно-чистый мир, на снег, ещё не коснувшийся нас — людей, ещё не долетевший до мокрых крыш, скрипучих оконных рам, такой, каким его редко видят. А мама всё торопила меня. «Идём, — говорила, — очень холодно», тогда я оглядывалась на неё, и в ней видела ещё больше звёзд. Её ресницы-мотыльки, словно ночные огоньки, вздрагивали, когда снежинки, подгоняемые ветром, летели ей в лицо. А я знала, если приглядываться — можно заметить, что мама всегда вздрагивала, тихо-тихо дрожала.
На самом деле, мамочка ничего не боялась, была бесстрашной. Бесстрашно бросила своих детей, чтобы потом так же бесстрашно их потерять.
Ведь моё небо — небо белого цвета,
Белого, а я одна зимой, снежною.
Я тебе отдала полсвета, первому,
Это моя вина…
I'm freezin', I'm freezin', I'm cold,
So So So cold...
It's gonna be a long cold winter,
Long cold winter without your love...
Я замерзаю, я замерзаю, мне холодно,
Так холодно...
Зима собирается быть долгой и суровой,
Долгая суровая зима без твоей любви...Возможно, мы становимся в такие минуты по-детски наивными. Но зима и вид только что обрушившегося снега всегда наполняет нас, людей, каким-то необъяснимым блаженством. Может, потому, что будучи детьми мы связывали со снегом праздник Рождества? Я, во всяком случае, глядя на снег, представлял себя героем, побеждающим драконов, спасающим прекрасных дев. И когда вчера мы отправились в лес на поиски пленных, я снова почувствовал себя маленьким мальчиком, желающим освободить мир от зла. Но когда мы вернулись, мне стало ясно, что я сам являюсь частью того зла, от которого я всегда хотел защитить мир. Стрелять в пленных – позор. Они не были вооружены, как сообщили нам… Они были совсем детьми, и мы их убили.
Что-то мне как-то не так,
Наверно, пришел февраль.
Шум, суета — год пройдёт и не заметишь,
Как опять пришла зима...
Так грустно поутру, что хочется кричать,
А в сердце пусто...
Я простила тебе все слёзы, кроме последней слезы...
Но надо как-то сделать счастливый финал,
чтоб проще зимовать все месяца зим,
которые выпадут мне в годы без тебя...
Холодно, дома одна,
Сегодня, завтра, вчера и всегда.
Ждешь его и раньше ждала
Только он далеко, а вокруг зима.
Ты как всегда ложишься спать одна.
А говорила сама, сама, сама,
Кризис — скорей бы зима, зима, зима.
А говорила сама, сама, сама, сама.
Это январь. Зима
Согласно календарю.
Когда опротивеет тьма,
Тогда я заговорю.
— Наверное, все так не любят осень лишь потому, что она напоминает всем их же самих. Догорающих в этом мире, таком быстром и зыбком. Или потому, что среди всего такого яркого они чувствуют пустоту внутри.
— А зима?
— А Новый год уже, — совсем забыла.
Его надо будет сначала отыскать в твоих ботинках, карманах тёмно-серого пальто и в маминых таблетках. Он точно где-то там затерялся, лежит, грустит, плачет, будто и у него кто-то умер. А это он сам умирает.
Наступает.
— Это мой любимый праздник, — признаюсь я, открывая окно, высовывая голову в снежинки-снежные-моря и зажмуриваясь, как тогда, когда ты со мной разговаривал.
— И мой, — подхватывает мой друг, шмыгает носом, сжимаясь. Часто-часто моргает, сбавляя скорость.
Ветер заплетает мои волосы и вены на запястьях в тугие узлы, а я молчу. Провожаю глазами облака снежные, ледяные, больше не сахарные. Смотрю на мир из-под опущенных ресниц, взметаюсь свитерами и страхами.
Но, глядя в окна на мир, обделенный теплом, занесенный метелью,
Я снова лягу спать рядом с замерзшей луной.
Как будто не было зимы,
Цветут деревья беззаботно.
И на ночь ливни льют охотно,
Как будто не было зимы.
<...>
И вот, случайно встретясь, мы
Опять стоим у поворота
И всё надеемся на что-то,
Как будто не было зимы.
Качаются ивы в овражке,
Дует вьюга с утра.
Одинокий путник в низине
Греет руки у костра.
Укутался в шубу,
Только нос видать.
Выбрал жизнь,
Бродить и горевать.
Мратная в сердце печаль,
Не дает спокойно жить.
Порвана в клочья,
С миром нить.
Дремота обрела права.
От снега кажется белее
Лесная сонная аллея,
Где дремлет белая сова.
И сумрачная синева
На белый снег ложится тенью —
Уныло выглядят растенья.
Весна — пора цветенья сливы,
Не спешит!
В горах Есино снег идёт,
И хлопья белые
Покрыли ветви.
... Зима умерла. Степь весенним
Намеком волнующим тянет
И вдаль буйной юностью манит...
Лишь лист по балконным ступеням
Шуршит и вздыхает и вянет...
И снова мне кажется, будто
Я — высохший лист прошлогодний...
И этому верю охотней
Я в ночь непогоды, и чуда
Не жду от десницы Господней...
Человек привыкает
Ко всему, ко всему.
Что ни год получает
По письму, по письму.
Это в белом конверте
Ему пишет зима.
Обещанье бессмертья -
Содержанье письма.
Как красив ее почерк!
Не сказать никому.
Он читает листочек
И не верит ему.
Зима пришла седая,
Под снегом хорохорятся дома.
Сугробы обнимают тротуары,
Ночь одичалая темна.
Горят огни тепличек,
Пропитан воздух тишиной.
Снежинки сыплются на плечи
Цинично мелкою крупой.
Березки жмутся у обочин,
Гнут металлические шеи фонари.
Как много в мире одиночеств,
И сколь ярки домов огни...
Что лето мне! Всё жалобы да пени.
Пусть летом жизнь и вправду хороша,
Печать зимы — на этом песнопенье.
По-зимнему болит моя душа.
Люблю, люблю, тоской себя круша,
По-прежнему люблю её одну.
Принес я в жертву ей мою весну,
Готов я на себя принять вину.
Нет, я любовь мою не прокляну.
Не звякают вдали бубенчики отар;
На дудке перестал наигрывать овчар;
Не слышно птичьих стай,
Увеселявших край;
Совсем умолк на кочках перепел-дергач,
И больше не пиликает сверчок-скрипач.
Замерзшим морем смотрит пустоши печаль.
Усталой птицей солнце низко тянет вдаль.
Лучей холодных пук
Стал стар и близорук —
Нагнуться надо, чтоб увидеть что-нибудь.
Напрасный труд. Кругом одно унынье, жуть.
Укрывшись под мостом,
Спит зимней снежной ночью
Бездомное дитя.
Зимняя луна
проплывает в холодном небе -
так одинока…
И мне бы нужно в панцире встречать
Приход зимы, её смертельный холод.
Пpиходила зима, закpывались окна,
Уходили со двоpа пьяные дети,
Кидающие камни по стеклам.
И я опять закладывал yши ватой
До весны, чтоб не слышать как шёл снег
По пpокypенным паpадным.
В садах асфальтово-бетонных
Ночные распускаются огни.
И только лишь фонарь бездомный,
Глядя в окно, со мною коротает дни.
Мне шепчет ночь: “Прошу, останься!”
Но за руку берет и тянет за собою сон.
Я ухожу, и буду еще долго возвращаться,
Чтоб до последнего держать твою ладонь.
Во сне я птицей был, а может, не был,
Но поутру опять искал глазами неба…
Клевал краюхи хлеба с чьих-то рук,
Искал весну, но лишь зима вокруг.
Когда-нибудь в потоке лиц усталых,
Я все же разыщу свои родные берега.
Но, а пока за чередою взглядов талых,
Лишь тени солнца да холодные снега.
От песни до песни, от рамса до рамсов, будь моим солнцем и даже зимой.