Просто так случилось и никто не виноват,
Моё сердце билось ровно в такт твоим словам.
Я тебе открылась, знаешь, в этом не права.
Время искажалось, как кривые зеркала.
My heart weights minimum a ton
An army's feet pounding on my head.
Моё сердце весит минимум тонну,
Ноги целой армии колотят по голове.
Even in the dark times
Do you love me, love me?
Even in my dark side
Will you hold my hand?
'Cause underneath the dark side, there’s an honest man
Underneath the dark side, there’s an honest man
I’d never lie to you
But you can’t handle the truth
I’d never lie to you
You know that I’d die for you
'Cause I got nothing to lose (I got nothing to lose)
I got nothing to lose (I got nothing to lose)
Oh, I got nothing to lose.
Даже в темные времена.
Ты любишь меня, любишь меня?
Даже на моей темной стороне
Ты будешь держать меня за руку?
Потому что под темной стороной есть честный человек,
Под темной стороной есть честный человек.
Я бы никогда не солгал тебе,
Но ты не справишься с Правдой.
Я бы никогда не солгал тебе.
Ты знаешь, что я бы умер за тебя,
потому что мне нечего терять (мне нечего терять)
Мне нечего терять (мне нечего терять)
О, мне нечего терять.
Я не забуду эту боль,
Я не забуду стыд и страх,
Когда я камнем падал вниз
В тобою данных орденах.
She bruises, coughs, she splutters pistol shots
But hold her down with soggy clothes
and breezeblocks
She's morphine, queen of my vaccine
My love, my love, love, love.
Она ранена, кашляет, она разбрызгивает пистолетные выстрелы
Но удерживай ее с помощью мокрой одежды
И шлакобетонных блоков
Она — морфий, моя вакцина-королева
Моя любовь, моя любовь, любовь, любовь.
Если бы мне сердце проткнули мечом, этот меч застеснялся бы, увидев ту боль, что внутри.
— Ты победил свою ненависть, Наруто.
— Да, благодаря тебе я понял, что такое боль.
По-моему... сердце похоже на струны. Когда боль такая, что дышать трудно, кажется... что нити в груди... в любую минуту лопнут. Когда... ты постоянно играешь и изнываешь струны до предела, они в итоге сдают. И иногда... кажется, что их уже не заменить. Но если найдется тот, кто поможет заменить струны, как я сейчас... твои раны немного заживут... вроде.
Слушайте меня, вы двое. Слезы помогают смыть следы грусти и тяжелых переживаний. Но когда вырастите, то столкнетесь с такой грустью, которую не смоют никакие слезы. Это будет особенная драгоценная боль, от которой не захотите избавляться. Поэтому по-настоящему сильные люди смеются, когда хочется разрыдаться. Они принимают всю боль и печаль, но все равно смеются вместе с теми, кто следует за ними. Сейчас вы можете плакать, когда хочется, но однажды вы должны стать такими же сильными самураями.
Je suis la plaie et le couteau!
Je suis le soufflet et la joue!
Je suis les membres et la roue,
Et la victime et le bourreau!
Je suis de mon coeur le vampire,
— Un de ces grands abandonnés
Au rire éternel condamnés
Et qui ne peuvent plus sourire!
Я — нож, проливший кровь, и рана,
Удар в лицо и боль щеки,
Орудье пытки, тел куски;
Я — жертвы стон и смех тирана!
Отвергнут всеми навсегда,
Я стал души своей вампиром,
Всегда смеясь над целым миром,
Не улыбаясь никогда!
Puis j'ai d'amour puis j'ai de fâcherie
Car je n'en vois nulle autre réciproque
Puis je me tais et puis je suis marrie
Car ma mémoire, en pensant, me révoque
Tous mes ennuis, dont souvent je me moque
Devant chaqun, pour montrer mon bon sens;
À mon malheur moi-même me consens
Et le celant je conclus
Que pour ôter la douleur que je sens,
Je parlerai, mais n'aimerai plus.
Вначале была любовь, потом была досада
Потому как не было взаимности у нас
Затем я умолкла и вышла замуж.
Но воспоминания меня гнетут
И все невзгоды, над которыми я часто смеюсь
Демонстрируя всем свой добрый нрав;
На несчастья эти я сама согласилась
И храня всё это в сердце своём, я прихожу к мысли, что
Чтобы боль унять, что мучает меня
Я буду говорить, но больше не полюблю.
Maybe we’re all just a bunch of fools.
Everyone lives with a love that has come to an end.
Все мы дураки, идиоты.
Надеясь на шанс, мы хватаемся за любовь, что уже изжила себя.
«Как легко научиться ненавидеть, достаточно узнать, что такое боль. Что управляет сейчас мной? Страх?... Злость?... Теперь всегда будут секреты, тайны и боязнь разоблачения. Прошлое не переписать набело. Кровь и грязь можно стереть с рукава. Из памяти… нет. Как хочется кричать… Но всегда будет громче тишина. Я иду по паутине… или…»
Сердце щемила ставшая привычной тоска.
Говорят, боль со временем проходит... Может быть, к ней привыкают и лишь учатся не замечать?
Ранен был весь народ. И я еще отделался легким, а многие были ранены и в сердце.
Я думал, мне станет легче со временем. Но не умирает лишь боль в сердце.
Халк сильнейший тут... Но Халку все еще больно от слов.
Зачем ты делаешь больно тем, кто тебя любит? Они ведь беззащитны из-за любви к тебе.
Почему именно мне нужно идти дальше без героя моего романа? Догонит ли он меня за поворотом? А вдруг догонит через много лет? Или просто забудет вообще?
А вдруг – больно даже думать – ты не мой герой?!
Тебе больно... потому что ты жив.
Такое ощущение, что у тебя дома стоит радар, и когда я счастлива, ты это чувствуешь и спешишь сделать мне больно.
(Почему каждый раз, когда я собираюсь стать счастливой, ты появляешься и все портишь?!)
— Где болит?
«Там, где никому не видно, — подумал я...»
Когда кто-то исчезает из твоей жизни и ты больше никогда его не увидишь, но ты хотел бы сказать ему то, что не успел, что-то очень важное... Ты берешь бумагу и карандаш... И пишешь письмо. Оно может быть длинным, а может в одно слово... Ты пишешь тому, кого уже нет... Но не отправляешь, а просто складываешь, подносишь к огню и сжигаешь... И ветер уносит пепел и ту боль, которая была внутри тебя...
В груди было так холодно, что больше уже не болело.
Приходи на меня посмотреть.
Приходи. Я живая. Мне больно.
Некоторые обиды не уходят, не забываются. Ждешь, что они со временем отойдут на второй план, отчасти так и проиcходит. Правда, остается боль, потому что просто больно.
Я не хочу делать тебе больно, а чем больше я лезу к тебе, тем тебе больнее. И не хочу, чтобы ты делал мне больно, а чем больше ты меня отталкиваешь, тем больнее мне.
Я так устал от боли, которую слышу и чувствую, босс. Я устал от дорог, устал быть один, как воробей под дождем. Устал от того, что никогда ни с кем мне не разделить компанию и не сказать, куда и зачем мы идем. Я устал от ненависти людей друг к другу. Она похожа на осколки стекла в мозгу. Я устал от того, что столько раз хотел помочь и не мог. Я устал от темноты. Но больше всего от боли. Ее слишком много. Если бы я мог сам со всем покончить!
Где-то в груди маленьким злым зверьком зашевелилась боль, подкатила к горлу, сжалась комком и притаилась, чтобы того и гляди раствориться в слезах.
Я улыбаться перестала,
Морозный ветер губы студит,
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам на смех и поруганье,
Затем, что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье.
Тот, кто сказал, что время лечит все раны, солгал. И уж совершенно точно он не родил ребенка, который потом умер. Он никогда не натыкался на его игрушки, разбросанные по дому, как будто через минуту ребенок, весело смеясь, снова станет ими играть. Время помогает только научиться перенести удар, а потом жить с этими ранами. Но все равно каждое утро, стоит открыть глаза, ощущаешь потерю. От этого можно убегать, но невозможно убежать.
Душевные ожоги быстро не затягиваются.
Мне плохо. Это не та болезнь, которую может вылечить врач, она внутри, у меня в груди. Там всё пусто, как будто мне вырвали сердце.
Странно, но даже, когда ты знаешь, что нет никаких перспектив, когда ты расстаёшься, на сердце всё равно тяжело...
В ту ночь я понял, почему отец пил, когда умерла мама. В ту ночь водка была как кислород. Снова можно было дышать.
Любовь приносит только боль. Она как наркотик. Сначала тебе очень хорошо, но потом начинается ломка, и ты просто умираешь.
— Вы улыбаетесь, — сказал он, — И вы так спокойны? Почему вы не кричите?
— Я кричу, — возразил Гребер, — только вы не слышите.
Мне БОЛЬНО, понимаете? Я ободранный человек, а вы все в броне. У всех вас: искусство, общественность, дружбы, развлечения, семья, долг — у меня, на глубину, НИ-ЧЕ-ГО.
Мы живем в городах, где каждый второй начинает день с мысли о суициде, а другой с мысли об убийстве... Но даже если твоё утро начинается с чашки кофе и улыбки родного человека, это вовсе не означает, что места для боли в твоём сердце нет.
Теперь у меня всегда с собой мой личный ад, ещё недостаточно прирученный, чтобы не показываться без вызова.