J'ai rêvé les amours divins,
L'ivresse des bras et des vins,
L'or, l'argent, les royaumes vains,
Moi, dix-huit ans, Elle, seize ans.
Parmi les sentiers amusants
Nous irions sur nos alezans.
Я мечтал о волшебном чувстве
Опьянение рук и вин
Блеск золота и серебра, далёких стран – померк
Мне – восемнадцать, ей – шестнадцать
Среди лёгких путей
Мы выбрали тернистую тропуЖизнь меня не учит. Я – дурак.
Я наивен, как в далёком детстве.
От любви до ненависти – шаг.
Я же, рот раскрыв, стою на месте!
Прошлое стоит, как в горле ком:
Всех люблю, с кем время разлучило.
Если бы я звался кораблём,
То его давно бы затопило.
Но на всё способен человек,
Если у него большое сердце;
Я дурак – моё вмещает всех,
Кто хоть раз его коснулся дверцы!
И с собой не справиться никак,
Я люблю в пожизненные сроки.
От любви до ненависти – шаг,
Но мои не слушаются ноги.
То стоят, а то спешат назад,
Новых по дороге подбирая;
Я – дурак,
Но сказочно богат,
Чувствами, не знающими края.
В тот миг куда-то я летела,
Кружилась, падала, плыла.
Как девочка я оробела,
Забыв, что в общем я... взросла.
Он понял всё, в момент, тотчас же.
Он ближе сел: «Давай сбежим?»
... Как долгий свет звёзды погасшей
Наш тоже был необъясним.
Без тебя сегодняшние чувства были бы лишь обрывками вчерашних.
— Ты правда хочешь, чтобы мы были всё же на «ты»?
— Я хочу, чтобы мы были же-на-ты.
– Мне что-то попало в глаз.
– Плохо дело. В левый или в правый?
– Сейчас соображу. «Господи,– подумал я, где она была все годы, чтобы отозваться на такой банальный трюк?» Я наклонился, чтобы всмотреться в ее глаза, которые были в десяти дюймах от меня, а она всмотрелась в мои.
– Я вижу,– сказала она.
– Да? Что же это?
– Я. В обоих глазах. И вытащить меня нельзя.
Каждую ночь я закрываю глаза, возвращаюсь к поискам тебя.
Но я хочу чтобы ты помнил одно: я ни о чем не жалею и не буду жалеть. Мы есть друг у друга — это главное. Всё остальное — приставка, окончание или... самообман. Люблю тебя
Я люблю, когда ты говоришь со мной, мне нравится и то, что ты не всегда одобряешь мои поступки, и твоя резковатая оценка всего, что я делаю, и твоя аккуратная нежность... Я не знаю как, но я сделаю все для тебя.
Для счастья не нужно покупать угги, заматывать волосы в смешную пирамиду или жить в декадансе с надеждой на хеппи-энд. Достаточно знать вкус поцелуев любимого человека встречать синие вечера на балконе, в обнимку...
... пусть нам не нужны будут другие, для того чтобы видеть, как мы любим друг друга.
Плохо только, что этот человек так близко: она чувствует его прикосновения — и ей это нравится; она вдыхает запах его одеколона — и ей это нравится. Она, оказывается, ждала его — а вот это ей уже совсем не нравится.
Моя любовь из последних сил. Она бывает у тех, кто слишком много потерял или слишком сильно обжегся. Кто понимает, что готов снова отдать себя другому, но если чувтсво не будет понято тем, с кем связано, то окончательно исчезнет.
Среди множества чудес, существующих на свете, есть и такое — наблюдать за спящим возлюбленным: пока он не видит, как вы на него смотрите, можно какое-то мгновение держать в руках его сердце.
Я люблю тебя, всегда. Время – ничто.
Стук сердца, двух сердец, есть она и он, темно, поздняя ночь, они бегут и смеются, дождь промочил одежду и волосы, они куда-то прячутся, слышны звуки поездов, у них мокрые лица, взгляды, вдруг проскакивает искра, прикосновения, страсть, поцелуи, минута, мгновение, мокрые лица, мокрые волосы, мокрые губы, переплетение судеб, путаные мысли и ещё более путаные чувства. И мир, пульсирующий жизнью.
Если в отсутствии человека вы совершенно равнодушны к нему, а его присутствие пьянит вас счастьем, что же происходит на самом деле?
Наверное, у каждого в жизни бывает такое лето, когда ходишь по земле, словно летаешь по небу.
Как жаль, что тем, чем стало для меня
твоё существование, не стало
моё существованье для тебя.
Мысленно сменить зиму на весну и влюбиться.
Ты — единственное море, в котором мой инстинкт самосохранения равен нулю... И когда я в тебе тону, то с улыбкой иду ко дну.
Ты не можешь звонить и говорить, что скучаешь, это не телефонный разговор. Ты не можешь мне писать смски и письма, и на стене мне нельзя писать! Если ты правда скучаешь, повзрослей, сядь в машину и приезжай ко мне!
А твоего
солнца
хватит
на десять Африк.
А твоего
холода —
на несколько
Антарктид…
— Я постепенно влюбляюсь в тебя, — прошептал он, глядя ей в глаза.
— Это из-за мая, который только что был здесь. В мае все влюбляются, но к ноябрю чаще всего обо всём забывают.
Засвети же свечу
на краю темноты.
Я увидеть хочу
то, что чувствуешь ты.
Когда я долго думаю о тебе, то ты как будто чувствуешь это и появляешься…
Постарайся обрести душевное равновесие в те минуты, когда ты чувствуешь себя самой ничтожной из людей.
<...>
Никого ни в чем не убеждай. Когда чего-то не знаешь – спроси или докопайся сама. Но, совершая поступки, будь подобна безмолвно струящейся реке, откройся энергии.
Верь – <...> – просто верь.
Верь, что ты можешь.
Поначалу ты будешь пребывать в растерянности и смятении. Потом придешь к выводу: все думают, будто обманываются. Все люди, сколько ни есть их на земле, склонны предполагать худшее: все боятся болезни, вторжения, нападения, смерти – так попытайся же вернуть им утраченную радость бытия.
Будь светла.
Перепрограммируй себя так, чтобы ежеминутно приходили тебе в голову лишь такие мысли, которые заставят тебя расти. Если впадешь в ярость или в смятение, постарайся сама посмеяться над собой. Смейся, хохочи над этой озабоченной, подавленной, тоскливой женщиной, уверенной, что ее проблемы – наиважнейшие. Смейся над этой абсурдной ситуацией, ибо ты – это проявление Матери. А еще верь, что Бог – это человек, следующий правилам. На самом-то деле большая часть наших проблем сводится к этому – к необходимости следовать правилам.
Сосредоточься.
<...>
Ты – такая, в какую веришь. Не стоит повторять, как все, кто верит в «позитивное мышление», что ты – любима, что полна сил или способностей. Не надо твердить себе это, ибо ты и так это знаешь. А если вдруг усомнилась, – думаю, что на этом этапе сомнения должны возникать довольно часто, – сделай то, что я предложила тебе. Вместо того, чтобы пытаться убедить себя, что ты – лучше, чем думаешь, просто посмейся. Посмейся над своими заботами и тревогами, над своей неуверенностью. С юмором отнесись к приступам тоски. Поначалу будет трудно, но постепенно привыкнешь.
А теперь повернись и ступай навстречу ко всем тем, кто думает, будто ты знаешь все. Убеди себя в их правоте – ибо все мы знаем все, просто в это надо поверить.
Верь.
Задолго до нашей встречи у нас бывали одинаковые сны.
Он — твоя первая любовь, а я намереваюсь стать последней. И не важно, как много времени это займет.
Я сделала тебе больно... Прости! Не знаю, почему я так долго притворялась, что мне все равно... Наверное, боялась именно этого — боли... Но я люблю тебя! Я неизлечимо влюблена в тебя! И мне плевать, что поезд уже ушел, я все равно тебе признаюсь...
Я не знала, где Вы, но была там же, где Вы, а так как не знала, где Вы, то не знала, где я — но я знала, что я с Вами.
Рядом с ним, как ни с кем другим на свете, она чувствовала себя по-настоящему избранной и единственной.
Я хотела, чтобы он испытал то же, что испытывала я рядом с ним, — это изумительное сочетание спокойствия, развратности и чуда. Хотела, чтобы он знал: всего лишь раз попробовав его, я безнадежно пристрастилась.
Я был попросту слеп.
Ты, возникая, прячась,
даровала мне зрячесть.
Так оставляют след.
Я молчу, я даже не смотрю на тебя и чувствую, что в первый раз — ревную. Это — смесь гордости, оскорбленного самолюбия, горечи, мнимого безразличия и глубочайшего возмущения.
Я люблю тебя. Очень. А еще больше я радуюсь, что могу тебя любить.
Отпусти, не выпуская из сердца.
Перестала ли я Вас любить? Нет. Вы не изменились и не изменилась я. Изменилось одно: моя болевая сосредоточенность на Вас. Вы не перестали существовать для меня, я перестала существовать в Вас. Мой час с Вами кончен, остается моя вечность с Вами.
Едва встретившись глазами, мы обжигались и расходились по углам. Ты была недоступной и только моей. Я холодным, но ручным. Мы не держались за руки на улицах, но, гуляя с тобой ночью в парках, мне хотелось улыбаться.
— От тебя у меня желудочковая экстрасистола.
— Это хорошо?
— От тебя у меня сердце замирает.