— Наш долг — защищать закон!
— Мы и защищаем. Но людей изменить мы не можем. Каждый хоть иногда хочет согрешить. Наше дело — следить, чтобы это плохо не кончилось.
— Так вот, значит, какое у тебя мнение?
— Если у тебя другое, ты можешь забыть о работе в отделе нравов.
Храбрость — это не колодец, откуда можно зачерпнуть при необходимости. Храбрость непостоянна. Каждый человек и храбрец, и трус одновременно. Смирись с этим, Коул.
Пусть его и смешали с грязью, но руки у него чистые.
— Так, давай уже закругляться, а то мне придется не только докладывать о сверхурочной работе, но и, черт возьми, работать.
— Рой, ты — живой пример для всех нас.
Знакомься, Коул, это Джонни Стомпанато. У него самый большой шланг в Голливуде и самый маленький пистолетик. Или наоборот, я все время путаю.
— Биггс, ты никогда не задумывался над тем, сколько людей погибло на этой земле, и каких размеров должен быть рай, чтобы всех их принять?
— Нет. И тебе не советую.
На войне вы все были героями, все до единого. Даже если ваш сосед или жена об этом не узнают, вы все равно герои. И черт с ним, с этим Фелпсом, медалями, парадами и благодарностями.
Ральф, если хочешь поссориться с человеком, поговори с ним о религии или политике, а в моём случае и о войне.
— Ещё один труп и кольцо Дайдры Моллер — возможно, королю скоро придётся признать тот факт, что он голый.
— Когда это тебе энциклопедию в задницу засунули, Фелпс?
— Пихни меня, если увидишь его, ладно?
— Может, ты меня пихнёшь?
— А вот это ты к своей жене с такими просьбами обращайся.
— Может, доктор и тебя осмотрит по-быстрому? А то тот придурок тебе здорово навалял.
— Бывало и хуже.
— Да ты себя видел? Ковылял назад как пьяный матрос!
— В следующий раз сам побежишь за подозреваемым.
— Ну, я-то не занимался боксом в морской пехоте.
— Вот не надо было тебе про это рассказывать!