— Полакомись свежей плотью.
— Я убью тебя, если коснёшься его!
— Не становись между Назгулом и его добычей!
<...>
— Глупец! Меня не убить смертному мужу. Теперь умри! [Мерри бьёт кинжалом в ногу Назгула]
— Я — не муж!
— Не останавливаться и не проливать!
— И не отрыгивать...
— Что? Кто кого перепьёт?
— Побеждает тот, кто останется на ногах.
<...>
— Сейчас гномы пойдут купаться с маленькими волосатыми женщинами.
— Я что-то чувствую. Какое-то покалывание в кончиках пальцев. Кажется мне от него плохо.
— А я что сказал? Он не умеет пить! [падает под стол]
— Игра окончена.
— Я и не думал о таком конце...
— Конец? Нет, наш путь не кончается смертью. Смерть — лишь продолжение пути, начертанное всем. Серая, как дождь, завеса этого мира отдёрнется, и откроется серебристое окно. И ты увидишь…
— Что? Что, Гэндальф? Что увижу?
— Белые берега и за ними — далёкие зелёные холмы под восходящим солнцем.
— Не думал, что умру, сражаясь бок о бок с эльфом.
— А как насчет бок о бок с другом?
— На это я согласен.
Как найти и подобрать нити прежней жизни, как жить дальше, когда в глубине души начинаешь понимать, что возврата к прежнему нет? Есть вещи, которые не излечит время, некоторые раны уходят так глубоко, что не заживают никогда...
Верная смерть. Никаких шансов на успех. Так чего же мы ждём?!
Мой дом уснул, но мир не ждет.
Ведет дорога нас вперед,
Покуда шлет лучи звезда,
До грани ночи, а тогда
Уйдет туман, растает тень,
Наступит новый светлый день!
— Есть ли надежда, Гэндальф, для Фродо и Сэма?
— Надежда всегда была призрачной. Безумная надежда...
Я не скажу вам: «Не плачьте!», потому что плакать не всегда плохо.
— Город замолк, солнце больше не греет, становится холодно.
— Просто веет свежестью после первого весеннего дождя. Я не верю, что тьма останется навсегда.
Я не хочу сражаться. Но ждать, что битва вот-вот неминуемо начнётся, ещё хуже.