А я со своей в контрах. Она там, а я тут. Она туда, а я сюда. Пускай помарафонит.
— Ты идешь к этой Горгоне?!
— Не, я к жене...
Что характерно... любили друг друга! Знаешь, как она меня называла? Никто не знает. Я ей говорю: Санюшка, она мне: Митюнюшка.
Да какая судьба? По пьянке закрутилось и не выберешься.
Что характерно, обнаглели!
— Чей-то, Людк? Пыс пыс-то чё?
— Постскриптум. Послесловие.
Ну вот… день взятия Бастилии впустую прошел!
— Мой папа очень хотел мальчика, а родилась девочка.
— Как назвали-то?
— Кого?
— Девчушку-то??
— Раиса Захаровна!
Девушки, уймите вашу мать!
Людк! А Людк! Тьфу, деревня!
— Ах, ты, сучка ты, крашена!
— Почему же крашеная? Это мой натуральный цвет.
— Он у вагона стоял... <...> Бревно! С вагона соскользнуло... кувырк на землю... Одним концом... Ваську по голове. Шибануло вашего отца, Людка!... Все, всё… Всё. Теперь так и останется...
— Что останется?
— Что-что? Косоглазие!
— Так он живой?
— Ты чё каркаешь, дура? Конечно живой! А вы что подумали?!
— Однако... потоп щас будет.
— А ты из меня сколько крови выпил?! Я ж спокойные дни на пальцах могу посчитать!
<...>
— Да все вы на одну колодку, дядя Митя!
— Что-то вы! Все взъерепенились, я погляжу!
— А пьёте вы сколько, дядя Митя?! [все орут на дядю Митю]
Завтра привезут. Вообще три дня держать положено... но в морге нет местов.
Прям чем-нибудь так бы и убила паразита!
Это откудова это к нам такого красивого дяденьку замело? Иль чё забыл, сказать пришёл? Ой, гляньте-ка, в глаза не смотрит — наверно, двойку получил!
―Вообще-то, знаете, у нас текучки нет.
―А у нас текучка. Ох, кака страшна у нас текучка.
Хрясь! И всё, что болело — в мусорное ведро.
Извините, что помешал вам деньги прятать.
Что характерно, Лёнька не одобрил поступок отца.
— Мам, может, встанешь?
— Правда, Надь, расходилась бы. Тут чего-то подсуетишься, там чего-нибудь поделаешь. Ты перекинь думки-то свои на хозяйство!
Я-то сначала, дура, ой, пожале-е-ела, а теперь нет, ни чё! Другую себе найдёт... раз научилси!
— Ленька прибежит — покорми парня.
— Сам не поест, что ли?
— С мужем будешь так разговаривать — вмиг от тебя сбежит.
— От тебя-то не сбежал.
— Да я что, я отходчивая.
Здрасте, баб Шур, до свиданья, баб Шур.
Откопались уже?
— Любите Вы этого человека?
— Какая тут любовь, когда вон воздуха не хватает, надышаться не могу, а в груди жгет, как будто жар из печки глотнула.
Людк, а Людк! Глянь, чё делается!
Органы движееения они лечили, органы движееения... Поотрубать бы вам эти органы-то.
— Кака любовь?
— Така любовь!
— Кто галстук выбирал?
— Так это.. Надюха.
— Надюха... мой компас земной...
Страшную весть принёс я в твой дом, Надежда. Зови детей.
Инфаркт микарда, вот такой рубец. Вскрытие показало.
Шаг сделаю, не могу. Не держат ноги, как вата ноги, до сих пор трясутся... руки.
— Вот, сынок, когда я служил, старшина веревочку натянет, как задницей задел — наряд вне очереди.
— А когда я служил, у нас проволочку колючую натягивали... Немцы... А к ней мины... Наряд вне очереди...
— Выпей, дядя Мить.
— Не надо, Санюшка не любила этого.
— Ну зачем я тебе, Рая? Вон носки, рубахи стирать не умею.
— Но ты же научился!
— Матерюсь!
— А мне нравится, это пикантно, я привыкла! Хочешь ёшкин кот?
Что характерно, сын не одобрил поступок отца.
— Ты идешь к этой Горгоне?!?
— Не, я к жене...
— Лень, баба Шура-то померла!
— Нормально...
— Я ведь чего с голубями-то вошкался...
— Желтая вода тебе в башку ударила, вот ты и вошкался.