— У неё с прошлым её мужем было что-то серьёзное, — сказал Слава. — Что-то типа любви. В таких ситуациям плохо быть вторым. Лучше всего — третьим. — Это кто же вычислил! — спросил я. — Я, — ответил Слава. — Да и это очевидно! На второго падает вся ответственность, что он не похож на первого. Или наоборот что похож. Его сравнивают. Он всегда недостаточно хорош. Он не так шлёпает домашними тапочками, как предыдущий. Жуёт с каким-то хрустом (тот жевал, может быть, и более отвратительно, но по-родному). Оба не мыли после себя ванную, но то, что не моет второй, — это раздражает, потому что этим он напоминает первого. И так далее. Далее до развода. Полгода-год мадам живёт в одиночестве, и теперь ей оба кажутся негодяями — первый, который бросил её, и второй, которого бросила она. И здесь, когда тоска достигает апогея, появляется третий. Скромный такой товарищ с едва наметившейся лысинкой. Физик-практик-теоретик, член добровольной народной дружины. Вот он-то и снимет весь урожай с поля, на котором до него добросовестно работали два ударных труженика.