Мною, — хотя это, по всей вероятности, от писателей не требуется, — владела, и все еще владеет тревога за судьбу человечества.
Мною, — хотя это, по всей вероятности, от писателей не требуется, — владела, и все еще владеет тревога за судьбу человечества.