Он старался не дышать, не отсвечивать; он чувствовал, как в носу предательски щиплет, боялся моргнуть, стряхнув постыдную слезу, – и слеза побредет по щеке медленно, как напоказ… Мама была маленькой и жалкой. Он помнил ее другой. Веселой, шумной, неутомимой; мама была убежищем, а стала перекрестком на семи ветрах.
Родина отреклась от нас. Да, это несправедливо. И что? Забыть родину трудно. Скажу больше: невозможно. Она всегда первая, даже в изгнании.
Был барыш, стал кураж,День вокруг божественный,
Ах, возьму на абордаж
Что-нибудь поженственней!
Н’доли была хороша, Юлия была великолепна. Н’доли рано научилась привлекать внимание мужчин, Юлия родилась с этим талантом в крови. Играя первую скрипку в любом разговоре, Н’доли столкнулась с дирижером.
Для рассудка, скользкой улитки в раковине черепа, звезды – искушение, собеседники, морок.
Мы любим благородных разбойников. Неблагородных — тоже, если у них хороший вкус и чувство юмора.