«Убедите офицера не возвращаться!» — умоляла какая-то леди стюарда Итчеса. «Зачем нам рисковать жизнями ради бессмысленной попытки спасти других?» Остальные женщины согласились, и перед Питманом возникла дилемма. Наконец, он передумал и велел гребцам поднажать прочь от корабля. Весь следующий час пассажиры шлюпки #5 — сорок людей в лодке, которая могла выдержать шестьдесят пять — дрейфовали на спокойных волнах Атлантики, пока в трёхстах ярдах от них кричали несчастные тонущие.
Стюард Джонсон вспоминает, как четвёртый помощник Боксхолл спрашивал женщин в шлюпке #2: «Вернуться ли нам?» Те отвечали отказом. Так что лодка, заполненная лишь на половину, так же осталась дрейфовать.
Пока складные шлюпки A и B пытались убраться подальше от места крушения, сотни тонущих кричали и молили о помощи. Их голоса слились в один непрерывный подавляющий шум. Для кочегара Джорджа Кемиша, управляющего веслом в шлюпке #9, это было похоже на крики сотен тысяч футбольных фанатов на матче британского кубка. Для Джека Тейера, лежащего поперёк киля шлюпки B, это было похоже на ночной гул саранчи в лесах, что раздавался в самом разгаре лета, дома, в Пенсильвании.
И вот, этот самый «непотопляемый корабль» — возможно, величайшее инженерное достижение человека — уходил под воду в своё первое плавание.
Но смысл даже не в этом. Если это наивысшее достижение было столь хрупким, как же всё остальное? Если богатство и роскошь значили так мало в ту холодную апрельскую ночь, оставались ли они значимыми до конца того года? Десятки министров тогда твердили, что «Титаник» стал Господним уроком с Небес, дабы пробудить людей от их самодовольства и наказать за чрезмерную веру в материальный прогресс. Если это был урок, он сработал — с тех самых пор люди больше не были ни в чём уверены.
Другой, оказавшийся в воде, продолжал их поддерживать: «Молодцы; удачи, ребята!»
Голос его звучал внушающе, он так и не попросился на шлюпку. Несмотря на то, что шлюпка была уже переполнена, Уолтер Хёрст всё же решился подать ему весло. Но мужчина был уже вне досягаемости. Когда весло дотянулось до него, он перевернулся в воде, как пробка, и затих. По сей день Хёрст считает, что это был капитан Смит.
Пока шлюпка продвигалась дальше в ночи, подальше от крушения и тонущих, один из моряков, лежавших поперёк киля, неожиданно спросил: «Не кажется ли остальным, что нам следует помолиться?»